artistic
«О дивный новый мир» - вещь красивая и пугающая, пробирающая посильнее «Матрицы» и прочих картин нашего времени, снятых в этом жанре.
Читая сатирическую антиутопию английского писателя Олдоса Хаксли в тряском плацкартном вагоне по пути в Москву и обратно, я ловил себя на тревожной мысли: если какой-то психопат-тиран (вроде Гитлера) решит разом оболванить и унифицировать население Земли (процесс этот давно уже идет), то вот же она, самая подробная из возможных инструкций, буквально пошаговое руководство к действию.
- Где полная удовлетворенность, там возбуждения уже нет.
Хаксли (даже внешне) производит впечатление пронзительного и мрачноватого интеллектуала, воображение которого, выпущенное на свободу, породило жуткий мир, опирающийся на законы общества потребления, доведенные до абсурда.
Дети здесь не рождаются, а выходят из инкубатора, разделенные на касты и обреченные на одну-единственную судьбу-роль в тоталитарном режиме, ужасы которого открываются единицам, а другие, воспитанные с самого детства с отвращением к прекрасному, к знаниям, к созерцанию, мыслят заученными, вдолбленными в яслях простейшими слоганами, исповедуют свободную любовь и живут жизнью пустой и счастливой.
- Сомы грамм — и нету драм.
В Лондоне XXVI века, и во всем остальном мире, все устроено так, чтобы исключить любые волнующие факторы, все чувства (кроме тех, что направлены на удовлетворение запрограммированных инстинктивных потребностей), способные привести к зачаткам свободного сознания, критического мышления. «Я мыслю, следовательно, я существую», - утверждал Рене Декарт. В этом смысле на планете, изображаемой Хаксли, почти не существует людей, большинство человеческих особей напоминает высокотехнологичных и вместе с тем упрощенных чуть ли не до уровня инфузории и послушных воле Главноуправителей биороботов.
Здесь все заменяется симулякрами: вместо привычного спорта - электромагнитный гольф, эскалаторный хэндбол; вместо любви - плотские отношения; вместо искусства - порнография; вместо воспитания - зомбирование; вместо религии - ритуал, подводящий к всеобщей оргии. А все тревоги заглушаются вроде бы безвредным, но неизменно убивающим наркотиком - сомой.
- Не хочу я удобств. Я хочу Бога, поэзии, настоящей опасности, хочу свободы, и добра, и греха
И, конечно, по законам жанра благостное существование довольствующихся жизнью масс нарушается с появлением Дикаря, рожденного естественным путем, испытывающего истинные чувства, познавшего боль и страдания, любящего платонически. Гамлет этого мира, он колеблет его устои, но проигрывает в неравной борьбе.
Вот подлинное мастерство - силой мысли испугать так, как не испугает никакой ужастик с кровью и чудовищами. Ужастики, пробуждающие первобытный страх, быстро забываются. А умные, отзеркаливающие реальность утопии и антиутопии, долго еще тревожат и не выходят из головы. Это нужно читать и перечитывать.
