energetic
У фильма Стэнли Кубрика есть два очень серьезных минуса, которые с первых кадров настраивают на негативное к нему отношение: во-первых, он снят по совершенно жуткой книге (без чтения которой можно прекрасно обойтись), а, во-вторых, отвратительную, но живую и правдоподобную атмосферу немотивированного насилия, которой пропитана книга, которая выводит читателя из равновесия, фильм размывает - у Кубрика все превращается в какой-то цирк-шапито, в дешевый водевиль с конями, гипертрофированными половыми органами и престарелыми тетками в латексе.
Настроив зрителя на отторжение, Кубрик идет дальше. Он полностью перевирает идею книги, причем, как в большом, так и в малом. Примером первого может служить попытка режиссера вызвать сочувствие к главному герою "коротышке Алексу", когда его выпускают на свободу "переформатированным", а всякие нехорошие, как написал бы Энтони Берджесс, veki, бедного Алекса начинают обижать. В книге жалость к персонажу невозможно испытывать по двум причинам: 1) слишком отвратительный образ жизни он вел 2) он совершенно не желает меняться, он осознанно из раза в раз делает выбор в пользу жестокости и агрессии по отношению к другим. В фильме же Кубрик зачем-то пытается разжалобить зрителя, сперва в значительной мере смягчая все бесчинства банды Алекса, превращая все в какой-то фарс, танец, игру, дурную комедийку, а потом показывая бедного разнесчастного мальчугана, который почему-то вдруг (как же так!) подвергается гонениям от тех, кого погонял ранее. Вот ведь изверги!! Надо было с распростертыми объятиями принять мальца, подставить вторую щеку - пусть Алекс еще потешится.
Что касается "малого перевирания" книги, то в киноповествование зачем-то вводятся придуманные и совершенно нелепые персонажи (вроде мужика в трико в доме писателя, питона в комнате Алекса), перевираются самые незначительные детали (вроде тюремного номера Алекса) и т.д. Не знаю, каким образом нарочитое коверканье первоисточника может работать на замысел режиссера.
К слову о мальчугане Алексе. Малкольм МакДауэлл - замечательный актер, которого я, впрочем, знаю, уже в основном в его нынешней ипостаси сребробородого старца, - но что общего он имеет с Алексом? Ему на момент съемок - почти 30 лет. Алексу в первой части книги - 16, в третьей - 18. Он и его друзья - подростки. Почему всех играют какие-то мужиковатые увальни? Это же фильм бунте молодых и о подавлении бунтарей. И потом, я, конечно, понимаю, что очень тяжело протолкнуть на экран сцену насилия над 10-летними девочками, но зачем этот эпизод, доходчиво поясняющий, что за безумная мразь Алекс, превращать в сцену безвинного досуга героя с какими-то девочками-белочками? Проще уж совсем отказаться от этой истории, чем пытаться отмыть, обелить и оправдать животное.
Главная идея фильма идет в полный разлад с идей книги, как я ее понимаю. Кубрик показывает, что может сделать неумолимая и циничная система с отдельно взятым бунтарем, и как сама же эта система может все переиграть в угоду своим и общественным интересам. У Берджесса же в книге витает не проговариваемый вопрос - нужно ли давать падали, которая почему-то считает себя человеком, право свободного выбора, несмотря на то, что все время он осознанно выбирает насилие? Мой ответ очевиден - не нужно. Не хочет выбирать нормальную жизнь - пусть гниет где-нибудь в сточной канаве на краю мира.
Словом, за попытку экранизировать то, что в экранизации не нуждается, за провальную экранизацию, за попытку насильника и убийцу превратить в пушистого кролика, за фарс и дешевый водевиль, за то, что хочется спросить у режиссера: "Кубрик, ты под чем был, когда писал сценарий и снимал кино?" я ставлю 1 из 10. Мог бы, поставил бы -1.
P.S. Пускай 1 балл будет считаться за музыку. Смесь классики и современной музыки очень хороша. Это единственное, что получилось в этом фильме.
