Третий эпизод одной из самых красивых и запоминающихся саг (без пошлых примесей, которыми обросло это слово теперь, закрепленное за всеми этими вампирскими бреднями для малолетних) о любви условно и вместе с тем очень четко как бы делится на две части. Части эти объединяются тем, что в них Селин и Джесси предстают перед зрителем еще более мудрыми и повзрослевшими, чем ранее, а разнятся эти части настроением главных героев: от немного показных мира и гармонии, царящих в отношениях героев, все скатывается к схватке у жерла вулкана. И наградой в этой схватке может стать обновленная, только что вышедшая из горнила, горячая и страстная, пульсирующая любовь. Но в этой же схватке можно и проиграть... крупно проиграть.

Особая прелесть трилогии Ричарда Линклейтера заключается в том, что, не выходя за рамки романтизма, она при этом очень тесно связана с реальностью, она не только не рвет с ней связей, не бежит от неумолимого и бесстрастного быта, но и не боится дать этому быту стать частью себя, частью романтики. Романтичный быт - это, конечно, оксюморон, но что-то в этом есть.

Признаюсь, меня больше зацепила условная вторая половина этого фильма. Первая тоже значима. Она очень хороша в плане атмосферы, в плане тонкой настройки зрителя на восприятие бури, которая непременно последует за штилем. А пока не налетели неистовые ветры, которые будут пытаться перевернуть хрупкое суденышко супружества в открытом океане любви и боли, пытаться разбить его в щепы об острозубые скалы, пока не налетели те ветры, повторяю я, можно устроить дружеский обед, плавно перетекающий в ужин, и поговорить за жизнь и за любовь, за смерть и за разлуку, за веселье и печаль.

Но ветры налетят, непременно налетят. Штиль слишком долгим бывает только в приключенческих романах, где герои от скуки, запертые в морях штилем, маются, не зная чем занять себя на корабле. На супружеской палубе скучать некогда, отвлекаться некогда. Только залюбуйся чуть дольше обычного на водную гладь, как кто-то уже норовит потянуть неумело за штурвал, тревожно раскачивая суденышко. Только попробуй привыкнуть к штилю, забыв, что такое шторм, как он напомнит тебе о себе в самый неподходящий момент, грозя потопить хлипкое счастье и отобрать саму жизнь.

Весь диалог героев в гостиничном номере (а, по мне, это один непрерывный диалог, как и сами отношения вообще - одно целое) кажется неким театральным действом в лучшем смысле этого слова. Зритель, затаив дыхание, сидит в первом ряду, наблюдая за тем, как ночь любви, начинавшаяся в полный штиль, переходит в страстное морское родео, когда вместо безумной скачки на боках бычка, наездники пытаются удержаться на одном валу, другом, третьем, ожидая девятого вала, который может стать последним, а может и первым в новой жизни.

Меня поразила правдоподобность, с которой невинные подколки и привычные подначивания в один момент трансформируются в масштабную сшибку, как прорываются вмиг усталость, боль, печальные думы, копившиеся годами и не находившие выхода. Ровно так все и обстоит в жизни, причем необязательно в супружеской - и в дружбе, и в отношениях с родней, с сослуживцами. Этот мгновенный переход от веселых задирательств к горьким ссорам пугает и восхищает вместе с тем своей плавностью и органичностью.

"Перед полуночью" - это фильм, который надо смотреть одному или вместе с кем-то, но обязательно надо смотреть, если вы хотите стать хотя бы чуточку сильнее ради сохранения счастья, которое имеете или которым обзаведетесь в будущем. Я вот посмотрел и с нетерпением теперь жду новой встречи с Джесси и Селин, потому что после трех мгновений их жизни, пережитых вместе с ними, невозможно не желать быть погруженным в четвертую историю.

10 из 10